В очень интересном кинофильме "Красное на коричневом" белая линия второй мировой войны вокруг Ватикана показана как ни странно в цвете Благородном. И я думаю, что это вполне возможно, что бывали такие случаи, когда прятались в Ватикане гонимые евреи. Такое вполне возможно в Реальности! Но мы не будем льститсь Правде, зная, что Кино - это кино... Они эффектно показали как мэр-фашист Рима целится в лицо священника, а тот видит винтовку и спокойно стоит за белой линией, и улыбается, глядя в смерть.
А на фотографии ниже увиделось мне так, что те и другие руки как-то не так растут. И я поделился этим размышлением с сестрой во Христе.
Она мне: "Да, действительно руки у всех как-то не так и не там... Может фотомонтаж?"
Я ей: "Не думаю... Это реально! Я не раз сталкивался с точно таким же явлением, когда в церкви, после поклонения священник приглашает приход пожать друг другу руки. И коротышки жмут и обжимают друг друга, но это их "таинство" иногда бывает до невозможности из пальца высосано и нелепо невпопад."
- Где же в этих кратких абзацах красное? Осталось одно лишь коричневое!
Красное да увидят спасающиеся и увидят не через розовое.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
