* * *
Стереть воскресшего Христа
Надменный Рим не смог:
Уста Христа, Христа уста
Апостолам дал Бог.
Сквозь кротость, через сонмы мук
Они несли в народ
Слова — не лицемерия звук
В народный огород
Поросший сорною травой,
Заглохший для добра...
Зачах гонителей злой рой,
Но не цепей пора.
Не может в жизни человек
Жить только для Небес;
Его опутал и привлек
Стяжания лживый бес.
Вражда берет большую дань
(И в этом мир мой слеп),
Цветущий для кровавых бань,
И в торжестве нелеп.
* * *
Уже одним я тем ничтожен,
Что очень краток жизни путь.
Ни ум, ни опыт не поможет
В другую сторону свернуть.
А мертвому и «столп» не нужен,
И не надгробная плита;
Под солнцем походил, по лужам,
Попил, поел, и... от винта.
А парусники отбелеют,
Уснет и бури натиск лих...
Они, столпы и мавзолеи,
Придуманы здесь для живых.
* * *
Снег прикроет земли ухабы,
Поглядишь — все бело и ровнехонько,
А пойдешь, и провалишься, стало быть,
С переломом на землю грохнешься.
Вот такие, брат, именины,
На желании нас ловят, на дури...
Ну, зачем нам пряник из глины,
Даже если на нём мед глазурью.
* * *
Может в чем-то мы преуспели;
От чего-то, быть может, отстали;
Мы не чувствуем землетрясений,
И каких-то иных аномалий.
Почему же и трут здесь и травят?
Превращая обычный день в чирий?
Почему же мы зло и неправду
Сердцем чувствовать разучились?
* * *
Мы встретились в этом мире,
Где много желаний, страстей,
Как будто в огромной квартире,
Где много вина и гостей.
Казалось, конца и не будет
Надеждам, что полнили дом,
Но только назойливо будни
Твердили совсем о другом.
О чем? О тоске и отчаянии,
О боли, что ждёт впереди,
О том, что застолья кончаются,
И надо простясь уходить.
* * *
Уйдем в тот край, откуда нет возврата,
И унесём с собой туда мечту свою;
Видать, земля живому маловата,
Видать, простора больше в том краю.
Здесь многого, конечно, не обрящешь,
И многого уйдём не заверша.
Привет, тебе, отсюда уходящий,
И чистой будет пусть твоя душа.
* * *
Жизнь угасание и рождение, —
Плющ у разрушенной стены.
Она не времяпровождение,
Как кажется со стороны.
Она причала дать не может
На все вопросы-корабли.
Жизнь — это маленький порожек
К большому зданию любви.
* * *
О, Боже! Полюбил я эту жизнь,
В которую ты ввел меня однажды,
Не ухожу я от подлунной жажды,
Сны светлые пока не разбрелись.
Влюбиться не могу я в грустный цвет,
Хотя он непременно главным будет.
Мы люди, мы листва, пылинки буден,
Росинки мы. Другой дороги нет.
* * *
Какие сверкают цветы
На шкуре сырой чернозема.
Ты тоже когда-то пестрил,
И вот отпестрил, отсезонил.
Смерть наша не есть матерь зол,
Ты гость у неё, а не пленник.
Пусть тело уйдет в чернозем —
Для будущих поколений.
* * *
Любовь далеко не пуглива —
Пойдет и в рассвет и во мглу,
Пока не сорвется с обрыва,
Ударится о скалу.
И будут и слезы, и вздохи —
Покуда не заживёт, —
Посетует, да поохает,
И прежней дорогой пойдёт.
* * *
А может быть — последние слова,
А может быть — последняя улыбка...
Как ненадежно здесь, и как все зыбко...
Пожухлая склоняется трава.
И я за жизнь цепляюсь, что-то жду,
Упорно не хочу сорваться в Лету.
Срываются слезинки капли с веток,
Покорные осеннему дождю.
* * *
Тепло никого не обманет —
Ноябрь свое возьмет:
Он холодом протаранит,
Он свой разбросает лед;
Погонит тяжёлые тучи
По синим небесным волнам.
Но, все-таки, маленький лучик
Надежды оставит он нам.
|
